|
|
|
Бабайство. Ледниковый период.
|
26 мая 2004 13:38
|
Лет десять назад кипел на просторах нашей родины нихуйовый такой ажыотаж вокруг всяково бизнеса. Прадавали-покупали все и всё. Хуйня, что занимаиш денег на сникирс у коллеги из саседнево ларька. Завтра отдаш беспесды с працентами, патаму как должен как раз падайти параход с бананами, каторый у тибя абещал купить коллега из другова ларька.
Вот в это гарячее время, сидели мы с таварищем Серегой на задней парте и ащущали ахуенную причасность к бальшому бизнесу, то есть читали раздел «куплю» в какойта автаритетной газете бесплатных абъявлений. Нас как-та нихуйа не валновало размещение праизвадительных сил в Бурятии. Беспокоили только две проблемы (каторые впрочим астаются насущными до сих пор): где взять бабла и кому бы впендюрить. В газете пакупали всякую паибень: банки (в каторых бабосы лежат), паровозы, всякие чушки и еще много чиво. Панятнае дело, что ни банков, ни паравозов у нас нихуйа не было. Чушка правда была адна – Майка Куглир, но чо то пасматрев было на нее с надеждой, мы поняли, что если каму-то ее все-таки втюхаем, то даже на пиво нам не хватит. Вопщем запулить нам было нечево и мы нихуево приуныли. И тут мы увидели то, что в адначасье магло сделать нас придметом важделения всех девак: «Дорого купим бивни мамонта. Тел. в Москве: 322-2223». То есть сначала мы проста ахуели от таких постанов. Но патом Серегу асенило - он вспомнил, что в далеком децтве видел в местном шахтерно-горном музее заибательский мамантовый бивень, ну проста как вчера атпал у махнатаво. Было решено, что нам он беспесды нужнее, чем музею, и паэтаму нада ево аттуда спинтюжить.
Через час мы стаяли у ворот этаво очага культуры. В дароге мы уже придставляли, как барадатыи дядьки архиолаги жмут нам руки, атваливают кучи бабла и гаварят слова благадарнасти, типа «Спасиба, мальчики, а мы-та блять уж атчаились этат хуев бивень где-нибудь аткапать!» Захуярив по два моднава тагда паласатова джынтоника на рыло, мы пашли на разветку. Ясна, что музей патихоньку уже двигал кони, патаму как народ все больше пасищал видеосалоны с парнухой. Единственным жывым сущиством на все читыре этажа была бабуська, божый адуванчик блять, с краснай павязкой на рукаве, как будта только с ревалюцыонной Авроры сошла на берег за папироской. И взглят беспесды ревалюцыонный, такой ленинский прищур и дзержинский аскал. Сказать, что бабуля ахуела – ничиво не сказать. Думаю, в ту самую минуту, она решыла, что теперь можыт спакойно загнуть ласты, патамушта цель ее жизни выполнена – в эту дыру кто-та наконец заглянул. Аднака бдительности она при этом ни патеряла и пачуяла подвох. Канешна надежда до паследнево ни пакидала ее, она пастаянна выглядывала в акошко, ращщитывая видима увидеть там какую-нибуть экскурсию, в авангарде каторай шли мы. Нихуйа падобнаво. Два распиздяя с ахуевшими от паласатова эликсира глазами доверия нифига не внушали и бабуля даванула тривожную кнопку. На шум пришел дед, судя по такой же краснай павяске – старушкин саратник по матросским будням ее юности. Жоский сикьюрити такой с черенком ат лапаты. Нахуйа он был нужен здесь – непанятна, патаму что меньше десяти тонн ни адин экспанат ни весил, и что-нибуть спиздить было возможно толька шагающим экскаватором.
Дед вспомнил баевую молодость, каторая не раз брасала ево на кронштаццкий лед и пашел в наступление, то есть спрасил какова хуйа нам тут нада. Паскольку ни аднаво названия камня мы не знали, а пра бивень гаварить не хотели, чтобы не спалицца, то мы сказали проста: «Хатим на шахтера паступать, пришли пасматреть чокаво!». Дед удавлетварился, садрал по палтяхе за вход и пашел вадить нас по этажам. Камушки – эта ахуенна скучно и у миня язык пастаянна чесался спрасить, где же бивень. Но мы с Серегой малчали – канспирацыя блять. Бивень мы увидели через палтара часа, патаму что какомута казлу пришло в башку захуйачить его на читвертый этаж. Сигнализацыи на нем к нашему щастью не аказалась. Сами падумайте – нахуя каму-та бивень мамонта? А нифига, есть такие далбайобы.
Вопщем, аценив диспазицию и прасчитав пути атхода, мы пашли званить пакупателям. Пакупатель был хитрый и решыв сразу сбить меня с толку спрасил, а какова сорта у нас рога, то есть бивни. Не на тово напал блять, падумал я, и сказал: «Самаво ахуительного!»
- Первого, второго или третьего?
- А какой самый хароший?
- Первый.
- Тагда беспесды перваво!
- А сколько тонн у вас есть?
- Адин.
- Что один? Вагон?
- Бивень.
«Сам ты блять бивень», сказал дядя и павесил трубку. Это был песдетс. Аказываицца этих бивней на прасторах нашей родины – до ебени матери, а нам ебут мазга, выдавая патрескавшуюся третьесортную хуйовину за какойта невзъебенный раритет.
|
| |
| |
|
|
|
Фотографии