|
|
|
Сказка. (длинно).
|
16 сентября 2006 00:57
|
***
Я красива. Безумно, болезненно прекрасна. Глубина моих зеленых глаз останавливает мерный ход сердца, увидевший мое отражение в зеркальной глади пруда сойдет с ума, а осмелившийся взглянуть на мое лицо задохнется от своего выдоха. Узревших мою красоту немного. Оставшихся в живых - единицы. Так говорят.
Мой отец, великий султан всей Восточной равнины, что прерывается двумя великими реками, приказал мне прикрывать лицо черным платком, и надеть на чресла мои черные одежды, дабы ничем не отличалась я от служанок моих, дабы не лишать мужчин царства нашего разума.
Мои женщины ненавидят меня, мои поданные боятся меня, мой отец отворачивается от меня, а зеркало обманывает.
Когда солнце чуть показывается над горизонтом, первые лучи пробиваются сквозь шелк занавесей и падают на серебряную поверхность, я снимаю черный платок и смотрю, смотрю. Черные брови, узкие зрачки, зеленые глаза, высокие скулы, слишком высокие для худого лица, тонкие губы, совсем не яркие, а кажется, навеки утратившие цвет вишни, и острый подбородок. Это я.
Моя красота уродлива. Каждый, кого встречу я, видит в моем лице свой идеал. А кого вижу я?
Всего полчаса я вижу себя настоящую, затем у меня нет ни минуты, чтобы вдохнуть ветер, а не сладкий запах жасминовых духов. Я обедаю и ужинаю с отцом и его гостями, приподнимая край черного крепа. Мой отец ищет мне жениха. Наши гости одеты в разные платья дорогих цветов и покроя. Худые и толстые, высокие и низкие, блондины и брюнеты, с носами и без. Они говорят на всех языках мира и подносят самые чудные подарки на свете, пытаясь завоевать мое расположение и тайком заглянуть под платок. Мое сердце молчит. Отец не говорит ни да, ни нет, а кандидаты в мужья остаются жить при нашем дворе, иногда отъезжая по царским делам, а затем, возвратившись, гуляют по садам и кормят моих любимых павлинов.
Так проходит день за днем, а после того как ночь опускает свой саван на нашу долину, я прогоняю прочь служанок, снимаю черное покрывало и танцую в свете луны. Музыка неведомых горных флейт и сияния звезд играет в моей душе, и я пою, воздавая славу тьме, которая укрывает мой лик, не стесняя движений. Вот какая я.
Маленькой девочкой, когда я еще не прикрывала лицо и носила платья из желтых тканей, я часто бегала по дорожке, ведущей от дворца вниз к краю обрыва. Там росли самые-самые красивые цветы во всей нашей стране. И набрав кучу пахнущих крыжовником и смородиной красных-синих и желтых головок я летела обратно. Мой отец подхватывал меня на руки и кружил над головой, а цветы разлетались во все стороны разноцветными брызгами. Об этом я часто вспоминаю, глядя сквозь щель в балдахине на еле передвигающихся по саду престарелых женихов, лениво срывающих листья с магнолий. Мой отец смотрит из соседнего окна, я знаю. Чье лицо он видит под платком?
Время течет неумолимо, времена года сменяют друг друга, лица гостей ускользают от меня. На прошлой неделе, или, может, в том году умер павлин. Я не плакала, когда его прекрасные перья волокли по земле в сторону обрыва, когда его темно-яркий глаз и глотка, издававшая столь раздирающие душу крики, замкнулись навсегда. Служанки собирали остатки перьев, думая украсить ими платья и веера, я приказала: всё сжечь. Теперь они думают, что мной овладело безумство.
По городу ползут слухи. Я вовсе не дочь султана, дочь султана страшна как чума и проказа, а в платке бегает одна из наложниц царственного. Дочь султана свела себя с ума и сведет с ума любого, кто ж захочет ее в жены. Желающих, тем не менее, не убывает. Напротив, сплетни, подобно искрам огня, больно жалят их, заставляя вновь и вновь настаивать на своём. В тот день, накануне праздника, за ужином, из-за стола вдруг встал грузинский князь, прекрасный как сокол в полете, гордый своей статью и умом, и молвил.
- Великий султан, когда же дашь ты ответ одному из нас, ведь много дней и лет минуло с той поры, как мы прибыли сюда. В наших королевствах зреют недовольства и бунты, и нет более времени у нас, чтобы ждать.
Гомон выкриков поддержал его. Мой отец, седой и печальный, качнул головой.
«Не я звал вас, не мне прогнать вас, не можешь ждать – езжай своей дорогой».
Тогда вскочил молодой повеса из-за западных гор и воскликнул:
-Как же так? Ведь слава о твоей дочери гремит по всей земле. Не ты ли приказал ей закрывать ей лицо платком, вызвав ненужные толки. Не ты ли этим привлек этим сюда столь многих, жалеющих разгадать тайну принцессы?
-А может слухи правдивы, и она не твоя дочь!
-она уродлива!
-она недостойна!
-она проклята!
Молчать!
Отчаянный окрик отца моего заставил умолкнуть их рев, но не смог остановить бурю. Гордые и великие в своем гневе в молчании поднялись с мест они и двинулись на меня. Их лица казались мне преисполненными благодати, страшной судьбы, ожидающей меня, и я шагнула на встречу им. Великий султан всей Восточной равнины, царственный отец, бросился ко мне в надежде спасти. Его лицо пылало, и глаза были полны решимости, но в тот день вершилась воля рока и богов. Не выдержав, тоскующее сердце, разрывающееся между любовью и ненавистью, страхом и болью, остановилось, и он пал у ног моих.
-Отчего замерли вы? Отчего лица ваши полны ужасы? Ведь препятствие к сердцу моему устранено теперь. Разве не этого жаждали вы, разве не мечтали вы править над землей нашей, разве не этого требовали крики каждого? Отчего теперь стоите вы, как камни?
Тишина заполнила сады и дворцовые покои, в одно мгновение исчезли все птицы, и слуги, и войны. Мужчины застыли предо мной, зачарованные звуками голоса. Их глаза, сверкавшие гневом, загорались безумным огнем.
-она моя!
-моя!-
-моя!
В ярости своей, не ведая, что творят, один бросился на другого с кинжалом, поражая, раня, проливая кровь и огонь на белоснежные полы. Один за одним падали они, могучая всепобеждающая сталь разила, не зная промаха, и вправду лучших из лучших воинов собрал мой отец в нашем дворце. Я могла бы бежать, покинуть страшные покои, укрыться в темноте спален, но у ног моих бездыханный отец и я не дрогнула, смотря, как по моей вине льется кровь. Я просто поднесла руку к лицу и сняла платок.
Они не сразу заметили, а, заметив, окаменели и навсегда остались в том зале, среди своих лучших врагов и друзей, осмелившиеся биться за обладание своим счастьем. Моя красота убийственна, но в тот день я не плакала.
В честь отца моего была сложена гробница на берегу реки, что всегда течет на восток и встречает лучи рождающегося солнца. Каждая статуя нашла свое место в дворцовых садах, но я никогда не хожу туда. Мое лицо больше не скрывает черный душистый креп, и вот уже несколько лет и зим я правлю своим народом, так как умею, наказывая и благословляя. В землях всей великой Восточной равнины мир и радость, лишь мое сердце стало биться чаще, и когда восходит луна, я иду по заросшей тропинке к моему князю. Сажусь подле него и смотрю, как когда-то гляделась в зеркало. Его каменные глаза и руки – счастье, которого у меня никогда не будет.
|
| |
| |
|
|
|
Фотографии