Малолетние детишки не слишком знатного рода Болейн носятся в траве, и, наблюдая за ними, папа-Болейн мечтательно говорит маме-Болейн, что их умная и целеустремленная дочь Анна заслуживает особенной судьбы. Что он имеет в виду, становится понятно в следующих кадрах, когда лет через десять ему приходит на ум гениальная мысль сделать Анну (Натали Портман) любовницей Генриха VIII (Эрик Бана). Анна, впрочем, взращенная с размахом на ту самую особую участь, ломается всего пару минут, а затем с энтузиазмом начинает окучивать короля. Заехавший поохотиться в поместье Болейнов король поначалу вполне окучивается, но потом обращает свой сиятельный взор на замужнюю сестру Анны Мэри (Скарлетт Йоханссон) и именно ее срочно требует завернуть и прислать ко двору. Впрочем, разобидевшаяся Анна при помощи коварных интриг и не слишком заметного, но настойчиво упоминаемого французского воспитания не только вернет себе королевскую благосклонность, но даже немножко – вплоть до собственной казни – побудет королевой.

С первых кадров на лбу Йоханссон загорается незримая надпись – «святая», Натали Портман, напротив, изображает закоренелую злюку.

Характеры прямолинейны, как распространение света: никаких акцентов, никаких нюансов, хорошая блондинка сражается с плохой брюнеткой. Линию сценария поддерживает дивная актерская игра. Йоханссон лупит глазки, горестно приоткрывает пухлые губки и гипнотизирует как бы случайно оказывающимся в кадре декольте (после чего зритель готов поверить во все что угодно, даже в характер ее героини). Меж тем Портман, не признающая систему Станиславского, гримасничает по полной программе – ненависть, злоба, оскорбленное самолюбие, зависть – ее ужимки могли бы послужить эталонной иллюстрацией эмоций в самоучителе по актерскому мастерству.

Вообще-то градация добра и зла тут несколько парадоксальна. Положительной героиней является Мэри, которая по первому высочайшему велению бросается ублажать короля – она, конечно, потом скажет, что его любит, но где и когда возникла эта любовь – загадка. Возможно, когда Генрих, подпаивая Мэри вином, опытно обкладывал ее уши макаронными изделиями – мол, в твоей семье все похвалы доставались сестре, я знаю, что ты чувствуешь. Анна, между тем, как верная христианка, решившая не отдаваться королю, пока он на ней не женится, почему-то оказывается злобной завистливой стервой.

К слову, интимная жизнь Генриха VIII не ограничивалась сестрами Болейн – он был женат шесть раз, не считая, естественно, любовниц, и все это, конечно, достойно более детального внимания, чем может себе позволить двухчасовой фильм.

Его жизнь хорошо укладывается в сериалы и телефильмы вроде «Тюдоров» или «Генриха VIII» (в нем Анну Болейн играла Хелена Бонэм Картер). В фильм же Чедвика, который, к тому же, работал преимущественно на телевидении и привык к сериальному размаху, столь запутанная история, разумеется, не влезла. Поэтому «Еще одна из рода Болейн» выглядит сбивчивым пересказом чего-то гораздо более масштабного и интересного, напоминая учебные пособия для школьников и абитуриентов, что на 15 страницах бодро излагают краткое содержание «Войны и мира».

Как бы то ни было, фильм пробуждает этакий ностальгический завистливый интерес. Фаворитки, измены, интриги – интересное было время. И если в Европе и США еще порою обнаруживаются отголоски былых страстей – то Клинтон попадет в неприятную историю, то Саркози женится на копии своей бывшей жены, а уж про жизнь принца Чарльза написаны книги и сняты фильмы, – то у нас, в России, совсем с этим глухо. Что говорить, если главный сексуальный скандал страны случился много лет назад и представлял собой мутную запись банных похождений человека, похожего на бывшего прокурора.

Согласитесь, это совсем не так изящно, как история о двух сестрах, поочередно ублажающих короля.

Любопытно, что «Еще одна из рода Болейн» – по факту описываемых исторических событий можно считать приквелом «Золотого века», ведь Елизавета – дочь Анны Болейн и Генриха VIII. И если «Золотой век» – феминистская сага о том, что женщина тоже может стать знаменитым правителем, «Еще одна из рода Болейн» вносит дополнительные уточнения. В историю попадают не мягкосердечные красавицы-душечки, а честолюбивые стервы.