Естественным образом мифы о знаменитостях после их смерти обретают очередное дыхание. В России так было с Виктором Цоем (уехал в Тибет) и царем Александром I (сменил имя, принял схиму и замаливает отцеубийство). Слухи об обстоятельствах смерти поэта и вокалиста The Doors Джима Моррисона ходят по всему миру уже 36 лет – с того самого дня, как он был найден мертвым в номере парижского отеля. Надо сказать, что в отличие от российских героев Моррисон сам создал все условия для появления подобных домыслов. Находясь под впечатлением от поэзии Артюра Рембо, он даже заявлял, что после роспуска группы собирается подобно французу уехать в Африку торговать рабами. Под это он даже придумал себе новое имя – Mojo Rising. Впрочем, эти предположения так и оставались на уровне легенды, в то время как загадкой оставались обстоятельства гибели «короля-ящерицы».

И вот на днях стали известны новые подробности.

До сих пор единственным свидетелем смерти поэта считалась Памела Коэрсон. Она очень подробно рассказывала о последнем вечере, когда Джим, уже безвозвратно растолстевший и постоянно пьяный, вдруг воспрял духом, читал ей стихи и пел те песни, от которых уже, казалось бы, отказался. Рассказ был очень подробным – в частности, Коэрсон говорила, что Моррисон пел песню «The End». Однако ночью у музыканта случился приступ астмы, и он отправился в ванну привести себя в порядок. Утром она нашла его лежащим в ванне, а на груди у него были заметны два кровоподтека. Правда, и она, и врач, вынесший, несмотря на сомнения окружающих, заключение о смерти от естественных причин, вскоре умерли от передозировки наркотиков.

И вот по прошествии почти сорока лет в прошлом журналист и менеджер знаменитого парижского клуба Rock-n-Roll Circus Сэм Бернетт признался, что существовавшая до сего дня версия смерти Моррисона – фальсификация от начала до конца.

Бернетт рассказал, что 3 июля 1971 года певец пришел в Rock-n-Roll Circus, который помимо культового статуса обладал еще и потрясающими возможностями в смысле поиска всяких запрещенных веществ. Моррисон был завсегдатаем заведения и, поздоровавшись со всеми постоянными посетителями, твердым шагом направился к двум драг-дилерам, работавшим на знаменитого на весь Париж плейбоя Жака де Бретейля, тогдашнего любовника так же не пренебрегавшей наркотиками Марианн Фэйтфулл, чтобы купить у них героин. После завершения сделки Джим отправился в туалет. Бернетт сказал барыгам, чтобы не спускали с опустившейся звезды глаз: певец был совершенно невменяем. Спустя полтора часа несколько человек, включая Бернетта, отправились выяснить причины долгого отсутствия. Когда дверь кабинки была выломана, они увидели, что там действительно лежит мертвый Моррисон.

Однако, не взирая на вердикт вызванного Бернеттом врача, констатировавшего смерть от передозировки, наркоторговцы забрали певца, заявив, что тот «просто упал в обморок».

Они отнесли тело в номер музыканта, а дальнейшие события уже стали достоянием гласности. Конечно, Бернетту было велено молчать о случившемся – могло полететь много голов, а главное, пострадать репутация клуба. Что было сказано Памеле – неизвестно, однако очевидно: чтобы придумать такую красочную, подробную и правдоподобную историю об их последнем вечере вместе, должен быть весьма веский повод.

Сэм Бернетт решил не ограничиваться заявлением в прессе. В ближайшее время он обещает выпустить книгу, посвященную обстоятельствам смерти Моррисона. По его словам, все это время тайна терзала его совесть, но сейчас ему 62 и бояться больше нечего.

»Я рассказал то, что должен был», – подчеркнул Бернетт.

Французские власти, в свою очередь, пребывают в замешательстве. Срок давности дела давно истек (он составляет 20 лет), однако для дела такой важности может быть сделано исключения.