Вор должен сидеть в тюрьме, но, как обычно, не сидит. Гонконгское криминальное братство снова выбирает главаря, проблема преемника встает со всей остротой. Господин Локк, так удачно прибивший конкурента лопатой в предыдущей части, отсидел на посту свой двухлетний срок, но уходить совсем не хочет, поэтому улыбается интеллигентным Чеширским котом, обещает направо и налево и отдает страшненькие приказы. Молодой да ранний Джонни – бизнесмен, которого крышует гонконгская триада, – председателем, наоборот, становится не хочет. Однако офицер китайских спецслужб ему доступно объясняет, что уважаемый бизнесмен сможет вести дела в континентальном Китае, только если добьется поста председателя. Джонни хочет и дальше спокойно продавать паленые диски, хочет домик, жениться на своей девушке-модели, завести детей, которые станут со временем адвокатами или врачами, поэтому соглашается, не сознавая, что, если коготок увяз, всей птичке пропасть. Проблема с этим фильмом в том, что совершенно некуда повесить табличку «шедевр», как это некогда было со «Злыми улицами» Скорсезе, из которых выросла значительная часть гонконгского кинематографа.

Камера скользит по лицам, всматривается в полумрак кафе, где решаются вопросы, бросает короткие взгляды на бетонный пол, где корчится окровавленный человек. Даже сцена, где упрямца-гангстера коллеги забивают кувалдой и проворачивают в фарш, который скармливают овчаркам, выглядит буднично-тускло – люди работают. Джонни То, снявший дилогию, – человек скромный, талантом своим в нос не тычет, но, когда закрываешь изумленно распахнутый рот и начнешь разбираться, как ему удалось провернуть такую штуку, оказывается, что его картина собрана с тщательностью швейцарских часов. Совершенно театральные по мизансцене эпизоды без швов стыкуются с нарочито-небрежными, шутки в духе 90-х вроде эпизода, в котором нацепившие маски зверушек гангстеры запихивают в один гроб похищенного бизнесмена и своего коллегу – сторожить, теряют свою поверхностную ироничную абсурдность, возвышаясь до высокого абсурда повседневности.

Собственно говоря, в этой позиции скромного наблюдателя за совершенно дикими событиями и состоит, видимо, подход То, достойная позиция для режиссера, решившего сделать очень и очень эпическое кино.

«Выборы» могут быть чем угодно – этнографическими записками, хроникой гангстерских войн, великолепным паноптикумом антигероев. Для китайцев это история о распаде традиционного общества, коррозии устоев даже на самом консервативном, криминальном уровне. Новые времена – новые лица, и если фильм начинается с ритуалов принесения клятвы верности братству, то заканчивается их символическими похоронами.

«Выборы» могут быть чем угодно – этнографическими записками, хроникой гангстерских войн, великолепным паноптикумом антигероев. Для китайцев это история о распаде традиционного общества, коррозии устоев даже на самом консервативном, криминальном уровне. Новые времена – новые лица, и если фильм начинается с ритуалов принесения клятвы верности братству, то заканчивается их символическими похоронами.

Но в первую очередь это кино о власти – о том, как она достигается, во что обходится и как теряется. Законы оказываются удивительно универсальными, просто в бандитском варианте очищенными от всякой риторики. После «Выборов» всякие рассуждения о политической жизни становятся предельно комичными, потому что власть забирает человека целиком и, обладая всем, он уже больше не принадлежит себе никогда. Ее просто нельзя отдать иначе, чем вместе с жизнью: никто не позволит, и в известном смысле бывшие президенты – это мертвые президенты.

Ей-богу, кроме чисто эстетического удовольствия «Выборы» стоит посмотреть хотя бы потому, что после просмотра проблема-2008 начинает рисоваться совершенно в ином свете.