Представление о китайском кино у нашего, пускай не широкого, но хотя бы мало-мальски вдумчивого зрителя, почти породнилось с представлением о китайской грамоте. Почти все яркие картины, которым рукоплескали до потери пульса на всех уважающих себя международных кинофестах последние лет эдак двадцать пять, с провинциальной методичностью игнорировались отечественным прокатом, как и нашими фестивалями, впрочем, тоже…

Но здесь мы вряд ли настолько уникальны.

Западнее Комсомольска-на-Амуре китайское кино – это, в первую голову, космополитичный и обязательный к прокату Чжан Имоу со своими героями, кинжалами, а теперь еще и цветочными горшками. Во вторую вспомнят Чен Кайге, который был более популярен в 90-х, в последнее же время как-то сдулся. «Тигра и дракона», которые то ли прячутся, то ли приседают, упомянут в третью (хотя Энг Ли, скорее, уже американский режиссер). И лишь совсем недавно стала просачиваться к нам фестивальная экзотика: великий тайванец Цай Минлян («Капризное облако», «Не хочу спать одна»), который в гениях ходит уже лет пятнадцать – факт, с удивлением открытый не только нашим зрителем, но и некоторыми уважаемыми критиками местного розлива. Или Чжан Кецзя – его недавний «Натюрморт» стал первым показанным у нас фильмом китайской «новой волны» (впрочем нет – Кирилл Разлогов показал его же «Мир» по ТВ «Культура», а еще раньше в наш прокат неизвестно каким макаром залетел лиричный «Поезд на Чжоу Ю» Чжоу Сана – тоже «новая волна»). На видео спорадически мелькает нечто то с глупым Джеки Чаном, то с умным Джетом Ли. Недавно вот издали «Монгольский пинг-понг» китайца Нин Хао. Вот, пожалуй, и все китайцы.

Тем более интересно будет оценить заполняемость «Иллюзиона», где до 7 июня будут крутить сплошь классические (и нео-классические) китайские ленты.

Даже по меркам самых продвинутых культурных столиц мероприятие выходит уникальное, и зарубежные киноманы, опухшие от просмотра скачанных друг у друга DVD, уже могут грызть друг-другу локти: в Москву едут отпечатанные в Китае фильмокопии и сам директор Госфильмофонда КНР господин Фу.

Первое, чем примечательна ретроспектива – полнейшее и даже несколько вызывающее отсутствие пропаганды. Программу, похоже, составляли не по разнарядке (что оказалось бы вполне естественным, учитывая недремлющее око коммунистической цензуры), а исходя из уже сложившихся в мировой критике представлений, какие китайские ленты считать важными.

Не удивительно, что самой «важной» оказалась знаменитая «группа-82», то есть режиссеры, окончившие Пекинскую киноакадемию в 1982-м, когда Китай поворачивал к реформам, а фестивальные отборщики – к блестящим дебютам новичков, в дальнейшем важно нареченных «пятым поколением китайских кинематографистов».

Согруппники по Пекинской киношколе Чен Кайге и Чжан Имоу наиболее известны тут: в Москве покажут дебютную «Желтую землю» Чен Кайге (фильм 1984 года, который мало кто видел на пленке ) и два фильма Чжан Имоу – эпохальный «Красный Гаолян» (который еще в 90-х крутили у нас по ТВ; «Золотой медведь») и камерный «Мои родители» 1999 года («медведь» серебряный).

Все это – шедевры и редкости, однако еще большие редкости – трое китайцев того же года выпуска, известных много меньше за пределами КНР, но внутри пределов все 80-е и 90-е поднимавшие славную ниву нового азиатского мэйнстрима, и которым чаще доставались не буржуйские «медведи», «львы» или, там, «пальмы», а пекинский «Золотой петух» – это такой китайский «Оскар». Таков Фэн Сяонин с «Долиной Красной реки», разнесший в пух и прах китайский традиционализм (последний, впрочем, любят воспевать все больше китайцы с островов, а не с бедного материка). Чэнь Госин с пронзительной мелодрамой «Черные глаза». И близкий к народу Цы Цзянь с воспитательной школьной историей «Сезон цветения, сезон дождей».

Порядковый номер поколения – это, конечно же, условности. Непонятно, под каким номером выставлять еще одну большую пачку первоклассных китайских авторов, которые из-за Культурной революции дебютировали лишь в 80-х, но были старше «пятого поколения» кто на десять лет, а кто на двадцать.

Среди них есть и безусловный классик Се Фэй («Черный снег» и «Женщина с Озера Благоухающих душ» – два важных портрета дэнсяопиновской эпохи, тоже украшенных берлинскими медведями различной пробы) и великолепный реконструктор старорежимной пекинской окраины У Игун («Воспоминания о старом Пекине»). Также к восьмидесятникам, у которых на этой ретроспективе, похоже, аншлаг, примыкают актуальный комедийщик Фэн Сяоган («До встречи» – о хороших китайцах в плохом Лос-Анджелесе). Семейный психолог и поэт гор Хо Цзяньци («Почтальоны в горах»). Наконец – виртуоз меча и проволоки Хэ Пин, чей «Рыцарь в селении Двух флагов» (1990) должен разбавить однообразную китчевость китайских боевых искусств, попадающих изредка в наш кинопрокат.

Если двигаться по нисходящей, то за смычку «пятого поколения» с третьим отвечает в «Иллюзионе» У Тьяньмин - учитель и покровитель Чжан Имоу.

Последний сыграл у своего мастера главную роль в «Старом колодце» – забавной «лав-стори под землей» 1987 года выпуска. Что касается поколения собственно «третьего», то есть режиссеров, дебютировавших сразу после 1949 года после прихода к власти коммунистов, то в ретроспективе представлен его наиболее выдающийся представитель Се Цзинь. Правда, двумя поздними работами – исторической драмой «Опиумная война» (1997) и «Поселком лотосов» (1986) о временах Культурной революции, чьим буревестником (его знаменитый «Красный женский отряд» в Москву, к сожалению не привезли) был, а потом, как и многие, пал жертвой (в 60-х режиссера сослали на перевоспитание в деревню) этот один из самых почитаемых в самой КНР режиссеров.

Привези китайцы еще и классику «второго поколения» – какую-нибудь «Весну в маленьком городе» Фей Му, или шанхайские ленты «золотого периода 30-х», не было б пределов совершенству.

Но пределы есть, и минуя «второе» программа наконец останавливается в 1929-м на праотцах китайского кино – одном из ранних классических фильмов о боевых искусствах «Героиня в красном» Вэнь Иминя. Впрочем, и «третье поколение» заочно представлено в ретроспективе шанхайцем Ши Хуэем, начавшим кинокарьеру в «правильном» 1949-м, но чья экранизация романа Лао Шэ «Моя жизнь» представляет собой флэш-бэк главного героя, в котором нашлось место и для 30-х, и для 40-х.

Примечательно, что как и докоммунистическое «второе», посткоммунистическое «шестое поколение», которое сейчас больше всего шумит на международных конкурсах и больше всех бодается с властями, в ретроспективе отмечено лишь галочкой - безобидным Чжан Яном с его давнишним дебютом «Пряный суп любви» (1997). Зато есть женщина-режиссер Хуан Шуцинь с «Человеком. Демоном. Страстью» - особым взглядом на китайский театр, и, как утверждают знатоки, более правильным, чем то, что усмотрели в этом феномене Чен Кайге и Чжан Имоу.

Рекомендации. Тем, кто не озабочен кинообразованием, достаточно остановить выбор на жанре («До встречи», «Рыцарь в селении Двух флагов», «Пряный суп любви», «Черные глаза» и, с некоторым риском, «Долина Красной реки»). Для тех, кто ликвидирует в нем белые пятна размером с пол-Китая, прямая дорога на «Желтую реку» и «Красный Гаолян». Прочие, которых остается душ примерно десять, пусть решают по усердию глядя. Кстати, китайцев не обидели и самых маленьких: детей можно сводить на «Лотосовый фонарь» мультипликатора Чан Гуанси.